Августин Соколовски
Святые Хрисанф и Дарья пострадали в правление римского императора Нумериана (283–284). Имя святых часто призывается в молебнах о благословении супружеств. Такой патронат, то есть особенное покровительство святых в брачном благословении весьма важен в наши времена.
Согласно житию, Хрисанф был чиновником из Александрии. Во время пребывания по делам в Риме он обратился к вере во Христа благодаря встрече с пресвитером Карпофором, который дал ему для чтения христианские Писания. Обычно Писания хранились отдельно. Свидетельством этой практики является Малый Вход на православном богослужении, когда Евангелие приносится на престол и вносится в алтарь. В древности оно хранилось в отдельном тайном месте. Поэтому деяние пресвитера Карпофора, который дал Хрисанфу Священные Книги для чтения, было само по себе дерзновенным. Имя «Карпофор» переводится, как «плодоносный», «приносящий плод». Возможно, что не желая разглашать имя того, кто это сделал, община, или сам Хрисанф, предпочли заменить его имя псевдонимом, образным именем символом.
Отец Хрисанфа, язычник, пытался отвратить своего сына от веры разными средствами, в том числе, через женское общение. Так Хрисанф встретил Дарью, которая была весталкой, то есть жрицей очага богини Весты. Ее он также обратил ко Христу.
Хрисанф и Дарья стали проповедовать Христа окружающим, за что были арестованы и подвергнуты пыткам. В итоге за стойкость в вере мученики были погребены заживо. Благодаря проповеди Хрисанфа и Дарьи ко Христу пришли иные многие. Некоторым из них также было суждено пострадать за веру. В месяцеслове упоминаются имена Клавдия, Иларии, Иасона и Мавра. Согласно житию, Клавдий был чиновником, который должен был подвергнуть святых истязаниям, но отказался это делать. Илария была его женой, Иасон и Мавр – сыновьями. Все вместе они уверовали благодаря Хрисанфу и Дарьи. Несомненно, что они также могут считаться покровителями супружеств.
Евхаристия на гробах мучеников в дни их рождения была важнейшей традицией ранней Церкви. Доступ дня внешних на эти собрания был закрыт. Тем более, что места захоронений наводили страх на язычников, которые возводили на христианские собрания возле мощей мучеников всяческую клевету. Однажды, в годовщину мученического страдания Хрисанфа и Дарьи местные христиане совершали их поминовение. Разгневанные язычники замуровали выход из пещеры, где они собрались. Среди пострадавших таким образом мучеников до нас дошли имена пресвитера Диодора и диакона Мариана.
Святые Хрисанф и Дарья из тех святых Древней Церкви, чье особенное почитание началось столетия спустя после смерти. В 537 году гробницы мучеников были разорены готами. Последние осаждали тогда Рим и, по-видимому, искали в древних захоронениях драгоценности. Парадоксально, что к тому времени Хрисанф и Дарья пребывали в забвении. Так скорбная профанация святыни послужила поводом к прославлению. Гробница святых была восстановления и украшена, а Папа Вигилий (537–555) посвятил святым эпиграмму. Над местом упокоения мучеников было воздвигнуто некое подобие часовни, через окошко которого паломники могли видеть их мощи. Об этом, в частности, упоминает историк Древней Церкви, святой Григорий Турский (538–594). Сохранились и другие паломнические свидетельства того времени. Так почитание святых Хрисанфа и Дарьи стало обретать определенную всемирность. Свидетельством этого стало их изображение в знаменитых мозаиках Базилики святого Аполлинария в Равенне.
Позднее, римский епископ Павел I (757–767) перенес мощи мучеников с места их страдания на римской Соляной Дороге в церковь святого Сильвестра. Оставшаяся в катакомбах часть мощей, при папе Пасхалии I (817–824) была положены в базилике святой Прасседы, а при Стефане V (885–891) в Латеранской базилике. Оттуда в 884 году частица мощей была передана в один из монастырей Германии. Италийские города Реджо-Эмилия, Бриндизи, Неаполь, австрийские Зальцбург и Вена некогда также обретали частицы их мощей. Святые почитались как покровители многих, весьма отдаленных друг от друга городов. В Русской Церкви Хрисанфу и Дарьи была посвящена надвратная церковь в Ипатьевском монастыре.
Житие мучеников весьма пространно. Так, в частности, оно сохранило подробный диспут о вере между Хрисанфом и Дарьей, где христианин и язычница обмениваются глубокими философскими и богословскими аргументами. При этом слово «богословие» здесь весьма уместно. Ведь в терминологии того времени богословие означало рассуждение о языческих божествах. Теология или богословие в нашем смысле тогда обычно называлась «священным учением». Житие святых Хрисанфа и Дарьи, этот литературный памятник более поздней эпохи, представляет собой отдельное, весьма грамотное произведение. Оно является попыткой восстановить события гораздо более раннего времени, и при этом, раскрыть для паломников к римским церквям и катакомбам суть подвига и имена святых. Житие богато многими подробностями, чтение его обогащает знанием и представляет собой своего рода экскурсию по эпохе. Это своего рода, фрагмент исторической социологии. Ведь многие обычаи того времени, в том числе судебные и административные, в течение веков сохранялись в неприкосновенности. При этом конкретные сведения, предоставляемые житием, нуждаются в особенной экзегезе, то есть комментарии и истолковании.
Так, предание именует святых Хрисанфа и Дарью супругами, но при этом настаивает на том, что они решили жить в девстве. «Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и, если девица выйдет замуж, не согрешит. Но таковые будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль», - писал Апостол Павле (1 Кор.7,28). Эти нормативные для христианского отношения к браку слова, несомненно, были известны Хрисанфу. Ведь он пришел к вере именно через чтение Писаний. Воздержание, девство или безбрачие, исключительно рад проповеди, по совету Павла, практиковалось ранними христианами.
До своего обращения Дарья была весталкой. По дошедшим до нас сведениям, весталки должны были хранить целомудрие в течение 30 лет, после чего могли вернуться к обычной жизни. Потому брак с весталкой считался проклятием. Ситуация, в которую добровольно поместили себя Хрисанф и Дарья, представляется одновременным удивительным компромиссом и парадоксом. Вступая в брак, Дарья подчиняла себя мужу, а потому могла вместе с ним посвятить себя проповеди. При этом, сохраняя целомудрие, она отныне делала это не из соображений «карьерной аскезы», как это было у язычников, и как это, к сожалению, в более поздние времена будет иметь место в Церкви. Отныне она посвящала себя не Риму и его божествам, но Единому Господу Иисусу, в Которого уверовала.
При этом, очевидно, что, решившись на открытую и совместную проповедь о Христе в пределах римского общества, супруги Хрисанф и Дарья предвидели скорые последствия. Подобно тому, как для первых христиан Второе Пришествие Христа было скорым и неминуемым, для Хрисанфа и Дарьи наступление их дня рождения, как тогда именовали мученичество, было вот-вот предстоящим и неизбежным. Так они сами добровольно и ожидаемо переступали порог хронологии и входили в мессианское время.
«Я вам сказываю, братия: время уже коротко, так что имеющие жен должны быть, как не имеющие», - писал об этом Павел (1 Кор.7,29). В этом смысле сообщение жития о том, что святые были заживо погребены в катакомбах, становится ошеломляюще понятным. Своим добровольным посвящением готовности мученичества святые, в отличие от всех прочих смертных, более не нуждались в смерти. Они были приобщены воскресению через кафолическое, то есть целое и всецелое, смещение обычаев и представлений этого времени.