Отдание Пятидесятницы, которое Православная Церковь празднует в субботу накануне Недели Всех Святых, знаменует собой завершение особенного долгого периода. Этот период продолжается ровно сто дней, и представляет собой две символические Пятидесятницы. Он состоит из великопостного времени и пасхального времени, взятых вместе. Они переживаются Церковью в особенном богослужебном и молитвенном воодушевлении, равного которому в течение года больше нет. Это почти треть года, то есть каждый третий день, данный Богом и прожитый людьми. Такое понимание времени важно, очевидно и необходимо для верующих.
Итак, это два периода: Великий Поста и Пасхальное Время, или период Пятидесятницы. Они оба разные и оба живые. Великопостное время – грустное, во многом меланхоличное, со скорбью личной, общественной и Христовой, скорбью Господа о людях и скорби людей во Иисусе Христе. Пасхальное время, по замыслу своему и по литургическому уставу, наполнено множеством радостных служб, поводами совершения процессий и крестных ходов, и, главное, постоянным повторениям пасхального приветствия «Христос Воскресе». Об этом приветствии ни в коем случае нельзя забывать, и к нему должно постоянно себя побуждать.
Ибо свойство христианской веры таково, что именно в момент передачи себя другим, она оживает в сердце и разуме самого передающего, и дарует осознать себя верующим. Благодаря всему этому пасхальное время переживается, как радостное, стремительное, искрометное, вдохновляющее.
Пост и Пасха – это два живых, совершенно отличных друг от друга времени, которые взаимно связаны воедино пасхальной ночью. Для верующих во Христа людей этот период - школа отношения ко времени. Время – живое, и христианское восприятие времени предполагает отношение к нему, как к чему-то реально живому. Однако, не всякое время таково. И об этом также важно не забывать.
Ведь есть время хронологическое. Это мертвящее время, которое в итоге сводит каждого в могилу, а перед этим заставляет страдать и мучиться большинство людей. Причем страдание, причиняемое этим хронологическим временем, это не страдание во Христе и от Бога, но та, присущая бытию трагическая абсурдность, что просто погружает всякого в старение и угасание, которые стали участью человечества после грехопадения. Об этой абсурдности не искупления, не будучи религиозным мыслителем, но в силу присущей ему невероятной теологической одаренности, фактически писал Альбер Камю. Традиция считает «изобретателем» современного понимания времени Отца Церкви святого Августина (354–430). Удивительно, что именно об Августине писал свою дипломную работу Камю. Оба были родом из Алжира, вдохновлены на жизнь и мысль Средиземноморьем. Отец Церкви и Нобелевский Лауреат, теолог и философ, богослов из раннего времени нашей цивилизации и мыслитель из ее упадочных времен, они смотрят на планету людей из вечности.
Параллельно со временем хронологии существует мессианское время. Оно прорывается отсюда в вечность. Мессианское время бросает свет на порог совершенной инаковости. Просторы, дыхание, свет, все то, что никогда не прекращается, потому что благодатно, от Бога, а потому завершиться не может, присуще мессианскому времени. Как пишет философ Джорджо Агамбен, два времени, хронологические и мессианское, живут здесь на земле, подобно тому, как в новорожденном человеке уже живет и ребенок и взрослый.
Важно уметь учиться у иноверцев, и с пользой воспринимать то, что из общего достояния всех людей, или из наследия библейского, сохранено теми, кто иначе верует. Рамадан – это пост в исламе. Он одинаков для всех и для всех обязателен. Существует и традиция прощания с Рамаданом, когда верующие, быть может, несколько в фольклорном духе народного благочестия, обращаются к Рамадану перед его завершением словами благодарения. Это благодарение постному времени, которое было даровано, и грусть по причине того, что оно завершается и уходит. Пожалуй, для современного человека, не имеющего более религиозного воспитания такое прощание с тем, что кажется навязанным, выглядит странным. Дескать, как можно жалеть о том, что нечто, наложенное извне, или сверху, Богом, или религиозными инстанциями, уходит. «Представь, что религий больше нет», - как в духе своей эпохи пел Джон Леннон. Но это вовсе не так. Со священным временем, и таково библейское понимание, важно и нужно уметь прощаться, и, вообще, должно уметь разговаривать. К сожалению, в нашей собственной духовной и религиозной традиции мы это в значительной степени утратили. Перестали уметь говорить со временем, не способны быть с ним в диалоге. Не отсюда ли и общая тенденция нашего времени, современности, как на Западе, так и на Востоке, когда люди повсеместно недовольны своим возрастом?
Седмица после самого дня Пятидесятницы дана для того, чтобы начать научиться говорить со временем. Это момент обратиться к пасхальному периоду, который пройден, и поблагодарить литургическое время Пасхи за то, что оно было пережито в Боге. Ведь в этом году мы более не встретимся с Пасхой, а в следующем году увидеть новое пасхальное время смогут лишь те, кого Господь сподобит. «Я хотел провести эту Пасху с вами, братья, но Господь сказал, мне, что ее ты уже проведешь со Мной», - написал наш современник, Апостол Прокаженных, святой Дамиан де Фостер (1840–1899) в своих последних строчках. Почти ровесник Фридриха Ницше (1844–1900), по дару благодати он иначе смотрел на свой век, на время, и смог, хотя бы отчасти, но уже здесь и сейчас, на земле, увидеть это не в духе трагедии вечного возвращения, но глазами Бога. Очи Бога хранят от подделок, они предопределяют к подлинности.
«Уходя уходи», - говорит светская пословица. Обращаясь к пасхальному времени, мы просим по-другому. «Уходя, оставайся с нами весь год, во все дни и ночи, о Пасха». Ведь и Христос вознесся на Небеса именно для того, чтобы, через Церковь, в Духе Святом, сделаться достоянием всего человечества. После Пятидесятницы Господь пребывает не только с избранным кругом учеников, как это было непосредственно в великое сорокадневие Пасхи, но всей Вселенной, что каждый из верующих, независимо от положения и возраста, страны и континента, и эпохи, лично испытывает это на себе неповторимо и особенно.
Наконец, есть принципиальное отличие между теми, кто прощается с обязательным постом или, или любым другим, священным или просто важным, периодом времени, и христианским мировоззрением. Ведь мессианское время – это Время Церкви. Оно живое время. Живо оно не само по себе, но в силу своей соотнесенности с Богом. Как об этом некогда писал «собеседник» Альбера Камю святой Августин: «Будучи вне всякого времени, Бог, во Христе Иисусе, сделался временным. «Чтобы освободить от времени нас, Он Сам стал временем». Отныне время – синоним явления Бога во плоти, одно из имен Христовых.