Августин Соколовски
Сегодня 25 декабря, когда западный христианский мир и Церкви, следующие григорианскому календарю, празднуют Рождество, наша Церковь продолжает своё странствование путями Рождественского Поста. Дабы путь этот не был пройден в одиночестве, Господь посылает нам в спутники своих святых, память которых празднуется в эти святые подготовительные дни. Среди них Спиридон Тримифунтский, память которого празднуется в этот необыкновенный день.
Святой Спиридон был современником Николая Чудотворца. Однако, между ними пролегало море. Ибо Спиридон был киприотом, а Николай ликийцем - уроженцем древней области, некогда славной страны под названием Ликия со столицей в Мирах. Оба дышали словами Апокалипсиса о Новом Небе и Новой Земле, ‘где моря, уже нет’ (ср. Апок. 21,1).
Оба родились во второй половине III века, пережили Эпоху Гонений, несомненно, были исповедниками самого страшного из них - Великого Гонения при Диоклетиане и его преемниках (303-313).
Чтобы хоть немного понять, кем были эти люди, нам, достигшим, выражаясь словами названия романа Жан-Поля Сартра, ‘возраста зрелости’, должно вспомнить наших фронтовиков, прошедших Великую Отечественную. Тех, кто побывал в плену или был мучим в лагерях, но выжил. Это были особые люди, как бы сделанные из другого теста, или лучше, из железа. Говорили они немного, особенно о прошлом. Тем в большей степени воспоминания их бесценны.
Церковные историки древности сохранили для нас эпизод, когда Император Константин Великий (+325) повстречался с епископами, пережившими гонения, на Вселенском Соборе в Никее в 325 году. Увидев их во множестве - у кого-то из этих исповедников был выколот глаз, отрезана рука, на теле стояло клеймо - прослезился. Монарх не знавший жалости, победитель, самодержец, откладывавший крещение до самой смерти, чтобы вершить суд и казнить врагов, каким помнят его современники, не смог сдержать слез.
В Римской Империи IV-V веков, которая простиралась от современных Англии и Испании до Алжира и Марокко, было около двух тысяч православных епископов. Их кафедры не были равны по значению. Так, епархия святого Августина, порт Иппон, современная алжирская Аннаба, был в этой негласной табели о рангах где-то посредине, между первой и второй тысячей. Епархия же Спиридона … была одной из последних.
Он был епископом небольшого поселения, скорее всего, как это имело место в древности, хорепископом, то есть, дословно, ‘сельским архиереем’. Как это было разрешено церковным канонами того времени, он был человеком семейным, имел жену и детей. Житие сохранило имя одной из них: ‘Ирина’.
С греческого ‘Ирина’ означает ‘мир’. Спиридон был Человеком Мира, а значит Другом Божьим. ‘Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду’, - пишет Павел о Христе.
До своего избрания, впрочем, скорее всего, и после, он пас овец. Для епископа Христовой Церкви это было вполне обычно. Так, великий отец Церкви Августин, до своего обращения писавший речи Императору в Милане, будучи архиереем, до конца своих дней ездил на осле.
Помимо знамений и чудес, история сохранила для весьма мало сведений. Так, известно, что Спиридон участвовал в весьма важном для Церкви Соборе в Сардике, современной болгарской Софии, в 343 году. Вскоре после этого он отошёл ко Господу.
Мы с вами живем в эпоху, которая стремится к бессмертию. Не веруя более в Вечную Жизнь, ищет бессмертия в сети. Готова на всякую нелепость, лишь не быть преданным забвению. Хотя бы на день, на месяц, на год. Чем по более мы преуспеваем в этом, тем более обрекаем себя на забвение.
Поэтому важно понимать, что мировоззрение Спиридона, и подобных ему Божьих друзей, строилось на противопоставлении христианского убеждения в преодолении смерти Воскресением Господа Иисуса идее биологического, технологического, литературного, естественного и любого другого бессмертия личностей, людей, богов, героев. Конечно же, Спиридон не знал всей этой терминологии, которая столь привычна и даже необходима нам, чтобы понимать. Но жил он именно так. ‘Верил Богу, верил в Бога, следовал за Ним’.
«Нужно умереть так, чтобы смерть обессилила, встретив нас», – пишет Андрей Платонов в рассказе «Одухотворенные люди». Если попытаться переложить только что сказанное на язык современности, то можно сказать, что христианское новозаветное бессмертие это не природно-религиозное, мифологическое и даже не библейское ветхозаветное бессмертие продолжения рода, не голая жизнь медицинских технологий и не «бессмертие словарей», или, парафразируя название романа Леона Вишневского, ‘Бессмертием в Сети’.
Последнее чрезвычайно важно, потому что как в светской, так и в нашей, внутренней церковной среде присутствие, признание и даже стремление к такому «бессмертию сетей» порой чрезвычайно сильно. В частности, у человека создается убеждение, что через карьеру, строительство, иерархическую принадлежность или богословское творчество можно прочно войти в историю и тем самым обрести «бессмертие». Так возникает иллюзия, что будущие поколения будут читать наши тексты, видеть наше имя на книжных полках и, что может казаться весьма убедительным и весомым фактором, – помнить и знать о нас благодаря словарям.
‘Бог, Который прежде времени, стал человеком во времени, чтобы освободить от времени’, - писал святой Августин. Спиридон жил так, что слова эти исполнялись над ним. Он не стремился к известности, хотел быть забытым.
Пока билось его сердце здесь на земле, он стремился благотворить. Ближним и дальним, как заповедано в Писании. Как об этом свидетельствует его житие.
Свободный от времени, он исполнен благодати. По слову Павла, благодать есть свобода (2 Кор. 3,17). Святой Спиридон благотворит нам ныне, чтобы силой Святого Духа освободить от времени нас.