Августин Соколовски
25 августа Церковь празднует память мученика Александра Угольщика. Святой был епископом города Команы Понтийские и пострадал за Христа в правление римского императора Аврелиана (270–275). По месту своего служения и страдания святой также именуется Александром Команским.
Сведения об Александре дошли до нас благодаря Слову о жизни святого Григория Чудотворца, написанному Григорием Нисским (335–395). Григорий Чудотворец был епископом Неокесарийским. Великие Каппадокийцы, Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский считали себя его учениками. При этом сам Григорий Нисский происходил из Неокесарии и своими родителями был назван в честь святого.
В первые века христианской эры город Команы был теснейшим образом связан с культом одного из женских божеств. В честь нее совершались ритуальные оргии, из огромного количества жрецов этого идола состояла значительная часть населения города. Напомним, что эти территории находились в исторической области Понт на северо-востоке Малой Азии. Команы относились к церковной митрополии Григория Неокесарийского.
Согласно житию, Александр был философом. В зрелом возрасте он обратился ко Христу через чтение Писаний. Будучи уроженцем и жителем Коман, он, как христианин, более не мог жить преподаванием. Тогда он радикально изменил свой прежний образ жизни и стал работать угольщиком. Лицо его было черным от сажи. Окружающие над ним насмехались. «Если ты такой умный, то почему ты такой бедный», - следуя этой пословице они полагали, что причиной такого социального краха стало христианство.
Постоянным служением Григория Неокесарийского была евангелизация. Проповедуя христианство, он не страшился возвещать Христа в местах, которые прочим людям казались проклятыми. Именно поэтому он прибыл в Команы, чтобы основать общину и решил оставить после себя епископа. Здесь между ним и немногими местными христианами возникло разногласие.
Дело в том, что одной из принципиальной обязанностей епископа в Древней Церкви была помощь нуждающимся. Несмотря на то, что официально христианство было запрещено, епископ, как правило, был известен и обладал определенным социальным статусом. Это возвышение, одновременно, означало, что в момент гонения на христиан, именно епископ был тем, кому было суждено умереть первым.
В этом смысле следует понимать возглас «Аксиос» - «достоин венца» - который сохранился в православной литургии. Не случайно, он произносится не перед рукоположением, но после, как произносимое народом пророчество.
В мирные времена, когда о гонениях на христиан быстро забывали, возникала искусительная дилемма, должен ли быть епископ человеком состоятельным, чтобы иметь возможность помогать и влиять, или же самой главной чертой его во все времена была безупречность. В споре с Григорием местные христиане просили Григория поставить им богатого. Но он искал безупречности и знания Писаний.
В итоге, такое священное упрямство вызвало всеобщее возмущение. «Если хочешь жизни по заповедям, то поставь Угольщика!». По-видимому, к тому времени «угольщику» действительно удалось стать забытым и о его предшествовавшей биографии уже никто не помнил. Современники, даже христиане, видели в такой утрате собственной социальной значимости предвестника смерти. Но для подвижников уход из общественной жизни в тотальную неизвестность означал воссоздание подобия Бога, которого, согласно Писанию, «никто никогда не видел» (ср.Ин.1,18).
Однако то, что для окружающих прозвучало, как насмешка, для Григория стало явной аккламацией. По этой, кажущейся нам невероятным практике Древней Церкви, всеобщее народное провозглашение имени кандидата, не мотивированное заранее, считалось голосом Духа Святого, и означало избрание через знамение.
Григорий в пророческом жесте рукоположил Александра во епископа. Его пребывание во главе местной малой церкви было евангельским. Спустя несколько лет, когда христианизация города благодаря его трудам становилась явной, он был схвачен толпой и подвергнут пыткам. Не добившись от него отречения от Христа, язычники сожгли его заживо. Так дело угольщика, которую философ, ставший христианином, воспринимал, как вынужденное, оказалось пророчеством об ожидавшей его славной участи мученичества.