Августин Соколовски
В последние июльские дни, практически одновременно со святой Ольгой, Церковь празднует память мученицы Голиндухи. Святая была великой праведницей Персидской Церкви. В ее биографии было столь много событий, знамений и страданий, что, если бы святость не была даром благодати, но итогом обстоятельств, пожалуй, эти подвиги и дары даже по отдельности способны были бы даровать рождение в Небесное Царство многим святым. Парафразируя Максима Горького (1868–1936) в словах про тоску в «Старухе Изергиль», «в ее днях было столько святого, что можно было бы напоить этим весьма многих».
Голиндуха – святая великих исключений. Она одна из весьма немногих, кто сподобился мирной кончины, но в древних источниках именуется мученицей. Евангельская устремленность к миссии и плоды проповеди позволяют, в согласии с древней терминологией святости, почитать ее и как равноапостольную.
Подобно роману эпохи постмодернизма, обстоятельства ее биографии, одновременно, правдоподобны и удивительны. Они соединяются подобно фигуркам в матрешке, где за большим вскоре открывается меньший, но не менее драгоценный в своей богоподобной беззащитности человек. Помимо жития, о святой Голиндухе говорили и видные историки того времени.
Согласно житию, святая жила во второй половине VI века в Персии. Будучи супругой высокопоставленного зороастрийского священника, она пережила духовный кризис. Возможно, он был связан с обстоятельствами того времени, поскольку именно тогда иранские шахи начали политику отдаления от престола высших духовных лиц. Прежде верховный жрец был вторым лицом в государстве после Шаха. Теперь же он стал одним из многих.
Как это бывает в биографиях избранников благодати, Бог в видении указал Голиндухе на необходимость найти христианского священника и креститься. В крещении девушка была названа Марией.
В то время в крещении прежние имена не менялись. Такое новое христологическое имя, в честь Богородицы, было исповеданием того, что вера родилась в сердце Голиндухи, подобно событию Благовещения, исключительно свыше.
Древняя Церковь верила, что метод благодати преодолевает обстоятельства, и Бог во Христе может даровать веру любому человеку своей, именуемой Духом Святым, ипостасной всесильной силой. Поэтому чудесное обращение Голиндухи, переданное житием, следует воспринимать не как некое иносказание, но полноценное исповедание делом этой ныне многими забытой вероучительной истины.
Однако, как в случае чудесных обращений и «ассиметричных», то есть не обусловленных происхождением или просвещением крещений, праведникам приходится дорого заплатить в этой жизни.
По доносу своего мужа она была арестована. Мария тогда была новообращенной и переживала период неофитства. Как следствие, зороастрийский священник обвинил супругу в чрезмерном увлечении аскезой, и отказе жить с ним. Голиндуха была арестована. Первоначально с ней обращались бережно. Уговорами пытались вернуть ее в зороастризм. Для Марии же это было невозможным, поскольку древние христиане считали зороастрийцев язычниками, которые поклонялись благодатному огню. В согласии с древней терминологией их именовали огнепоклонниками.
С 531 года в Иране правил шах Хосров I (501–579). Хотя именно он отдалил верховного жреца от близости к трону и сделал зороастрийское духовенство «всего лишь» одним из высших сословий, с Восточно-Римской Империей, Византией, правитель вел войну. При нем Персия достигла особенного могущества.
Христиан он держал в повиновении и преследовал, поскольку они, будучи людьми образованными, и населяя города, могли обращать свои взоры в сторону Византии. Потому, согласно житию, в деле Голиндухи принимал сам шах принимал непосредственное участие. В итоге за отказ отречься от христианства, она была подвергнута заключению на 18 лет. Примечательно, что именно такой срок в некоторых современных странах считается полноценной заменой пожизненному заключению, которое, будучи фактически таковым, чтобы не сломить осужденного жесткостью приговора, не называется по имени. Средневековье было жестоким временем.
Сменивший Хосрова на царстве 1 июля 579 Ормизд IV (540–590) изменил было религиозную политику своего предшественника. В своей антиримской направленности, он пытался в равной степени опираться не только зороастрийцев, но и христиан. Знаком такого «нового мышления» в делах внешних стало разрешение посещать в тюрьме томящуюся там знатную христианскую «узницу совести», которое получил константинопольский посол Аристовул. Но улыбнувшиеся было святой обстоятельства не стали улыбкой Бога.
Посланник научил Голиндуху пению псалмов. Обычно языком христиан в Персии был сирийский. В ответ персидская стража, по-видимому, заподозрила ее в получении секретной информации и обвинило в шпионаже. Чтобы доказать свою невиновность она должна была отречься от христианства.
Напомним, что с момента принятия православного христианства Константином Великим (+337) в качестве официального исповедания Римской Империи, Персия видела в христианах чуждых агентов и потенциальных врагов государства. Множество персидских мучеников – великое скорбное тому свидетельство. Впоследствии это подтолкнуло Персидскую Церковь встать на путь отделения и официального исповедания «несторианства», которое в Византии признавалось ересью. После этого на православных, которые поминали православных патриархов на территории Персии, обрушились новые преследования и страдания.
Долгое время Голиндуху подвергали невероятным пыткам и мучениям. Они не услышали никаких политических признаний и не добившись религиозного отречения, потому приговорили к казни. В самый момент исполнения смертного приговора, как некогда в далекой юности в момент обращения, или даже как в биографии Достоевского, в жизни святой вновь заговорил Сам Бог. Силой необъяснимого стечения обстоятельств, которое самой Голиндухе казалось несомненно чудесным, она смогла бежать.
Так, подобно истине о даре благодати веры, в биографии святой Голиндухи стало зримым объяснение другой древней истины веры. Согласно Писанию и древним Символам, Иисус воскрес в третий день. Этот день есть тот наступивший момент времени, когда умерший окончательно и бесповоротно мертв. Третий день – это и время, когда всякое человеческое упование потеряно и начинает действовать Сам Бог. Иными словами, мы имеем дело не с хронологическим, но богословским библейским пониманием происходившего в биографии и истории Бога. Христианство пронизано догматами. Святость святых, рукой божественного художника, становится их живой иконой, которая предельно являет ее животворящую основу, имя которой Иисус Господь. «Бог - Творец неба и земли», говорится в Символе Веры. Важно помнить, что на языке оригинала слово «творец» также означает поэт.
Средневековые богословы верили, что Христос – животворящий, насыщающий жизнью догмат. В этом смысле, святые, в своих биографиях и жестах, делали зримыми части этой Живой Правды, которая, однажды и навсегда, вошла в историю всех людей. В этом смысле интересно задаваться вопросом, какую именно из истин Писания и древних Символов, олицетворяли биографии тех или иных святых. Как жизнь Голиндухи – благодать и оставленность в парадоксальном, не сочетаемом сочетании.
После освобождения Мария скрывалась на пограничных территориях двух Империй, где, в прообразе современных лагерей для беженцев, она проповедовала христианство язычникам и прочим неверующим. Плоды ее проповеди, написанной опытом, были апостольскими. К тому времени, благодать наделила ее, некогда крещеную-заключенную, пророческими дарами. В момент, когда все обстоятельства побуждали ее к тому, чтобы только скрываться от исполнителей смертного приговора, и посвятить себя исключительно аскезе, святая жена проповедовала Христа.
В 590 шах Ормизд был убит в результате военного мятежа. Силой византийского оружия, при личном участии императора Маврикия (539–602) на престол в 591 был приведен новый шах Хосров II Парвиз (570–628). Особую миссию при возведении его на престол выполнял родственник и духовник императора, епископ города Мелитинский Дометиан (564–602). Он пытался обратить шаха в Православие. Но эта удивительная по своему дерзновению попытка не удалась.
Дометиан не смог донести до сердца Хосрова сокровище веры, но именно во время этой своей миссии он узнал о святой Голиндухе и сам долго беседовал с ней. Благодаря этой встрече до нас дошли подробности ее жития. Святая вскоре умерла.
Перед кончиной она совершила паломничество в Иерусалим. Недалеко от города Низибии, известной своими древними святыми и богословской школой, она отошла ко Отцу.
В этом прощальном жесте святой было великое пророчество. Вскоре между Византией и Персией началась последняя в их взаимной истории, «тридцатилетняя война» (602–630).
В 602 году Маврикий был убит мятежниками. Хозров начал войну по причине низложения византийцами легитимного правителя, а также ради отмщения за оказавшего ему великое благодеяние убитого императора. Вскоре Иерусалим был разграблен персами, Животворящий Крест и христиане уведены в плен, многие были убиты, святыни разрушены. В ходе противостояний Империи истощили друг друга и на освободившееся место вскоре пришел Ислам. Персидская Империя была уничтожена, Византия лишилась две третьих своих земель навсегда.
Если бы святых можно было бы сравнивать друг с другом, то Голиндуха несомненно подобна просветительнице Грузии равноапостольной Нино (+335). С той великой разницей, что из-за человеческой злобы большую часть жизни ей суждено было провести в тюрьме и страданиях. В этом она подобно великим писателям и поэтам, среди которых Андрей Платонов (1899–1951). Он написал весьма мало, но чрезвычайно гениально просто потому, что власти предержащие обрекли его на «пожизненное заключение художника» через запрещение публиковать. На проповедь Евангелия Голиндухе не было оставлено и нескольких лет.
Подобна великим поэтам святая и в ином отношении. Вне всякого сомнения, она была поистине великой вселенской святой. Имя ее, по разным сведениям, в переводе с персидского означает «прекрасный цветок» или, лучше «дочь роз». Как тут не вспомнить рефрен знаменитой песни Александра Кипелова: «Роз – слёз».
В наши дни столь современная нам в перипетиях своей жизни святая пребывает в забвении, или, хуже, подвергается насмешкам, просто потому что, в месяцеслове, имя ее никто не перевел. Во времена всеобщего забвения да не забудем, что способность плакать, как, впрочем, и улыбаться, остается с человеком, даже когда его более с нами нет.