Итоговым благодатным дарованием человека, вошедшего в историю первоначальной христианской аскетики под именем «Павел Простой» была способность изгнания наиболее сложных демонов. Его пример, открывшего для себя новую страницу святости в возрасте, который в то время считался старостью, и начавшего жить совершенно заново во Христе, злободневен, современен и вдохновляет.
ПАВЕЛ ПРЕПРОСТЫЙ
Святого Павла Простого (+339) или по церковнославянский препростого, то есть, дословно, сверхпростого следует отличать от Павла Фивейского (228–341). Оба подвижника были современниками, скончались примерно в одно и то же время, при этом, Павел Простой был значительно младше. Перепутать этих двух святых тем более легко, что в древней аскетической литературе оба подвижника служат прототипами для нравственного назидания. И все же, их человеческие биографии и церковные жития совершенно разные.
Павел Фивейский признается первым в истории христианским отшельником. Павел Простой был одним из наиболее известных учеников Антония Великого, который считается основателем христианского монашества. Житие Павла Фивейского было записано, и, тем самым, сохранено от забвения Иеронимом Стридонским (347–420), знаменитым переводчиком Библии на латынь.
Житие Антония написал Афанасий Великий (297–393). К слову, именно оно вдохновило, или, в хорошем смысле, «спровоцировало» Иеронима на написание жития Павла Фивейского, поскольку ему очень хотелось тоже увековечить память кого-либо из великих прототипов монашеского христианства. Частью жития Антония стал Павел Препростый, но не благодаря Афанасию, который о нем не упоминает, но потому что о нем засвидетельствовал епископ Палладий в своем патерике «Лавсаик», Руфин Аквилейский в «Истории Монахов» и Иоанн Синайский в «Лествице». О Павле повествуется, что он пришёл к Антонию будучи более 60 лет от роду. До этого он был фермером, семейным человеком, но, в один прекрасный день, оказалось, что жена ему постоянно изменяла. Он не стал сражаться за нее, или, тем более, мстить, а просто ушел.
Антоний долгое время отказывался принимать Павла, ссылаясь на его неготовность к настоящим аскетическим подвигам и жизни в пустыне. Агиографы об этом конечно же умалчивают, но знаменитым аскетом, каковым к тому времени уже стал Антоний, руководило элементарное человеческое нежелание брать к себе в ученики взрослого, сформировавшегося человека на пороге старости. Аскетика — это все же форматирование личности заново, по определенному проекту, заложенному великими аскетами, жившими прежде нас. Многие хотели бы взять в дом котенка, но едва ли кто приютит взрослого кота. Тем более, что первоначальное монашество люди приходили, спасаясь от языческих гонений, как это было в случае с самим Павлом Фивейским, от правосудия, что случалось со многими «бывшими разбойниками» или в юности в поисках христианского идеала. Семейная жизнь казалась многим аскетам обителью земного счастья и благополучия. Они отнюдь не приветствовали, когда кто-то, побывав семьянином, попытался было, в монашеском подвиге, «напоследок», улучить и небесное блаженство на Небесах. Иными словами, это была элементарная человеческая ревность, пусть и облаченная в одежды монашества.
Антоний подверг Павла полной обструкции в надежде, что тот просто уйдет. Павел остался и тогда подвергся многим испытаниям. Житие приводит поучительные истории на сей счет. Одна из них рассказывает, как Антоний «учил» Павла читать Писание. Не желая уделять ему время, и вводить его в познание священных текстов, он просто дал ему псалом. Павел воспринял это буквально и ревностно, и долгое время просто повторял в молитве начало первого псалма. «Блажен муж, который не идет на совет нечестивых», - вновь и вновь, постоянно повторял он. В такой практике постоянного повторения одних и тех же священных слов, из которой впоследствии родилась Иисусова молитва, не было чего-то нового. Но пустынники, по-видимому, посчитали, что ум человека мирского не сможет постоянно концентрироваться на чем-то исключительно священном и духовном.
Удивление Антония было велико, когда спустя достаточно долгое время он увидел Павла преображенным словами Писания и погруженным в непрестанное призывание Творца и Искупителя. Мы не знаем, сколько еще лет прожил Павел, став учеником великого монаха. Со слов самого Антония, цитируемых древними авторами, мы знаем, что Павлу Препростому был дарован особый дар экзорциста, чьей «специализацией» стало изгнание самого сатаны и злейших демонов. Сам Антоний свидетельствовал, что не мог этого делать, потому что, в отличие от Павла, был недостаточно прост. Как не вспомнить, что в философских категориях того времени, в которых были воспитаны Отцы Основатели монашества и сам Антоний, одной из отличительных черт Бога была простота; обретению которой подвижники посвящали всю свою жизнь.