Августин Соколовски
28 мая Церковь празднует память преподобного Пахомия Великого. Подобно двум полюсам земного шара. Антоний (251–356) и Пахомий (292–348), оба называемые Великими, просияли своими подвигами в нижнем и верхнем Египте. Антоний, которого история считает основателем монашества, основал свой монастырь на севере, по направлению к Александрии. Пахомий положил начало монашеству на Юге Египта в области Фив недалеко от современного Луксора. Полагают, что монастыри его возможно были и в Судане.
Александрия была городом греха и столицей язычества того времени, Фивы, древняя столица, наполнена призраками древних божеств. Появление монахов в центрах нового и старого заблуждения было несомненным делом божественного предопределения. Именно воспринимали происходившее Афанасий Александрийский (295–373), Августин Иппонский (354–430) и другие великие свидетели того революционного во Христе времени.
Антоний и Пахомий не были ровесниками по возрасту, но период их активной деятельности примерно совпадал по времени. Их старшим современником был Павел Фивейский (227–341). Фивейским он именуется по месту своего рождения.
Павел признается первым египетским пустынножителем, тогда как Антоний и Пахомий стали основателями монашества общинного. При этом, между предложенными ими, волей божественной благодати, типами общежительного монашества существовало принципиальное отличие.
Жизнеописание Антония Великого составил александрийский епископ Афанасий. Согласно житию, Антоний услышал чтение Евангелия в Церкви. Это были слова Христа: «Если хочешь быть совершенным, продай имение твое и отдай нищим, и следуй за Мной» (Мф.19,21).
Конечно же, Антоний не собирался основывать монастыри или быть учителем. Однако, к нему со временем стали собираться ученики и образовалась община. Монастырь становился своего рода «Церковью в церкви», местом, где христианский идеал искал своего воплощения во взаимном молитвенном и трудовом общении. Согласно такому замыслу, семья – это малая церковь, монастырь же – идеальная церковь в Церкви.
Бытие монастыря строилось вокруг личной харизмы основателя, старца и руководителя, каковым был Антоний, а впоследствии его ученики и преемники. Те или иные послушания в монастыре, в наше время их воспринимают, как должности, были вторичными. Принципиальной была роль конкретного духовника и наставника. Монастырь был не только идеальной малой церковью, но, по образу Самуила в Библии (1 Цар.19;19-20), школой пророков. Отображением этого архетипа в постмодернизме стал небезызвестный роман о Гарри Потере.
В свою очередь, Пахомий пришел ко Христу иным образом. Будучи рекрутирован, он отстал от основного отряда, возможно даже стал дезертиром в римской армии. Тогда его приютили и оказали милость христиане.
В знак своего обращения, благодарности и покаяния, он стал основателем множества монастырей, правила жизни которых были оформлены по подобию армии.
Со временем образовалась подлинная, из множества монастырей, монашеская федерация. При этом, личность, дарования, харизма самого Пахомия, или других отцов, значением не обладала. Важно было послушание, должность, в которых не было ничего личного, но только правила, форма и поддержание по подобию армейской организации. Жизнь монаха становилась формой, чтобы дух был свободен для Бога (Рим.8,9).
Антоний последовал зову Спасителя в Евангелии, Пахомий вдохновлялся идеалом Книги Деяний. Призыву Христа «Продай имение твое и отдай нищим» (Мф.19,21) в биографии Антония, соответствовало, в обращении Пахомия, образ Книги Деяний, где было написано, что у «верующих было одно сердце и одна душа» (Деян.4,32). Так между двумя Книгами Писания создалось удивительное, творческое, благотворное для Церкви противостояние (ср.1 Кор.11,19). Как некогда Иаков боролся с Богом (Быт;32,24), сами того не зная, противостояли друг другу два монашеских идеала.