Воздержание от пищи, продолжительные молитвы с поклонами, говение и прочее, что заповедует Церковь в дни поста, имеют цену только тогда, когда сопровождаются покаянием сердечным, покаянной печалью о грехах, сердечным о них сокрушением. Как неутешная печаль о дорогом сердцу почившем человеке, сопровождающаяся неподдельными слезами, заставляет забывать о пище, отгоняет сон, делает неуместной саму мысль о каких-либо развлечениях, наслаждениях, так в дни поста средоточием всех подвигов должна быть покаянная, сердечная «печаль по Бозе» о соделанных против Него грехах. Эта печаль сама должна утолять потребность в пище, побуждать к уклонению от суетных занятий, развлечений. Этой печалью должны быть проникнуты все молитвы постящегося человека. И Господь указывает существо поста прежде всего в печали человека о грехах своих: «Могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься». [2] Покаянная печаль по силе должна уподобляться печали теряющего самого любимого человека. Ведь мы должны оплакивать душу свою, умершую от греха или близкую к смерти. И что может быть для человека ближе и дороже своей собственной души, единородной [3], которую, если погибнет, уже нельзя заменить другой? Желая пробудить в чадах своих печаль покаяния, Святая Церковь ныне напоминает притчу Господа о мытаре и фарисее, в которой говорится о смирении как двери к покаянию. Не пройдя этой дверью, человек тщетно стал бы совершать подвиги поста и молитвы, и его добродетели потеряли бы цену в очах Божиих.
В этой притче говорится, как вошли в храм помолиться фарисей и мытарь. Фарисей имел немало добродетелей: он не был ни грабителем, ни обидчиком, ни прелюбодеем, не брал чужого, постился два раза в неделю, хотя этого не требовал прямо и закон, отдавал десятину из всего, что приобретал, на храм, на дела благотворения. И разве не был фарисей добродетельнее многих, потому что много ли людей, которые не присвоили бы себе ничего чужого, не причиняли бы обид ближним своим, не запятнали себя прелюбодеянием, которые бы столь усердно постились, благотворили? Однако эти добродетели не послужили к оправданию фарисея перед Богом. В очах Божиих он оказался гораздо ниже мытаря, который, не сознавая за собой никаких добродетелей, видя в себе лишь грехи, стал вдали, не смея поднять очей к небу, и, ударяя себя в грудь от глубокого сердечного сокрушения, повторял: «Боже! Милостив буди мне, грешному». [4] Может показаться непонятным, почему же потеряли всякую цену добродетели фарисея? Неужели только потому, что он, сознавая в себе добродетели, ставящие его выше многих, не стал позади, не опускал глаз от стыда за содеянное, как мытарь? Почему одно сознание своих грехов как бы сняло с мытаря вину его пред Богом, оправдало, сравняло с праведниками? Неужели мимолетные помыслы гордости могут отнять у праведника все плоды его долголетних трудов, а сознание грехов, являющееся иногда даже совсем против воли грешника, ставит его наряду с много потрудившимися праведниками?
Действительно, Господь в этой притче указывает нам на великую опасность гордости для спасения человека. Гордость, зарождающаяся хотя бы в мимолетных помыслах, погибельна. И великую спасительную силу имеет смирение, которое, даже мимолетно и непроизвольно охватив душу, может поставить ее на путь спасения. Одно помышление денницы — «Буду подобен Всевышнему» [5] — извратило все его существо и всю его духовную жизнь. И наоборот, одно слово «покайтеся!» обратило множество людей, изменило всю их жизнь.
Пока нет в душе смирения, пока не отверзта в ней дверь истинного покаяния, далеко от нее спасение. Смирение есть истинное сознание человеком своих недостатков. И если нет в нем такого сознания, как может он приняться за исправление их, начать покаяние? Это то же, что врачу начать лечить болезнь, не распознав ее в человеке. Господь гордым противится, сказано, а смиренным дает благодать, [6] и Господь говорит: «Всякий, возносящий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится». [7]
Воспримем с любовью, дорогие братья и сестры, преподаваемый нам ныне Святой Церковью урок смирения. Будем как от огня бежать от гордости, как от змия, погубившего наших праотцев и доныне стерегущего пяту нашу на каждом шагу жизни, чтобы погубить ее. [8] О том, чтобы смиренно мыслить о себе, в смирении совершать каждое свое дело, должна быть первая и постоянная забота нашей жизни. Аминь.
Архимандрит Илия (Рейзмир). Проповеди. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 2014
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Одна из поговорок святого старца Амвросия Оптинского. — Примеч. авт.
[2] Мф. 9, 15.
[3] Пс. 21, 21.
[4] См.: Лк. 18, 13.
[5] Ис. 14, 14.
[6] Иак. 4, 6.
[7] Лк. 18, 14.
[8] См.: Быт. 3, 15.