Августин Соколовски
Православное празднование Богоявления посвящено воспоминанию Крещения Господа Иисуса. Крещение знаменовало собой выход Его на проповедь, и начало Земного Служения. Господь Иисус крестился от Иоанна.
Празднование Крещения Господня это и напоминание и о собственном крещении каждого. «Так и нас ныне подобное сему образу крещение, не плотской нечистоты омытие, но обещание Богу доброй совести, спасает Воскресением Иисуса Христа’, - написано в Послании Петра (1 Пет.3,21). Получается, что, согласно Писанию, крещение - это обещание Богу доброй совести.
Раннее христианство не знало каких-либо обетов, или обещаний, кроме данных в крещении. Обеты крещения в православной традиции таковы: 1. Отречение от сатаны и всех дел его; 2. Следование за Христом, единение с Ним; 3. Вера во Христа как Царя и Бога.
По сути, эти обеты воспроизводят классическую формулу библейской религиозности: ‘Верить Богу, Верить в Бога и следовать за Богом’. Так суть нашей веры в своих творениях формулировал учитель карфагенской Церкви Августин (354-430). Писание именует ‘отцом верующих’ Праведного Авраама (ср.Рим.4,1-2). Авраам поверил Богу, верил в Бога, Его единство и истинность, повсюду следовал за Ним.
Первые три века христианской истории были временем проповеди и гонений на Церковь со стороны язычников и иудеев.
Последним значительным гонением древности было Великое Гонение Диоклетиана в 303-313 годах.
Монашество как установление, то есть, институт, появилось после прекращения массовых гонений.
Интересен вопрос о соотношении обетов монашества и обещаний, данных в крещении.
Обеты монашества - отказ от своей воли, чистота и нищета - первоначально мыслились исключительно как молитва. Ибо как можно обещать Богу то, что, по слову Самого Господа в Евангелии, даровать способен только Сам Он (Мф.19,11).
Итак в древности христиане уходили в пустыню и жили там. Ходили пред Богом в одиночестве. Именно это - одинокий, безбрачный, холостяк - первоначально означало греческое слово ‘монах’.
Избравшие этот путь осознавали, что их одиночество, это постоянное ‘здесь и сейчас’. Ведь в отличие от таинств, действие которых не обратимо. Монашество таинством не является.
Крещеного невозможно ‘раскрестить’, Святые Дары после Евзаристии никогда не станут простым хлебом и вином. Монашество же не таинство. Поэтому, оно мгновенно утрачивается, как только монах уступает страсти и оставляет избранный путь. Сознание этого было сутью постоянного бегства от мира первых монашеских поколений.
Важный пример из церковной истории помогает понять происхождение монашеских обетов в том виде, в каком они впоследствии сформировались и дошли до нас. Первоначальником строго общежительного монашества традиция считает Пахомия Великого (292-348).
Будучи избавлен христианами от службы в римском войске, которой он не желал, Пахомий в знак благодарности Богу создал свои первые монастыри по подобию армии.
В его монастырях не было более или менее авторитетных братий, духовные дарования или особенные харизмы не выделялись. Иными словами, игуменство было просто должностью, ответственность за хозяйственные дела была только таковой.
В отличие от других типов древних монастырей, где именно личность основателя была основополагающим фактором, у Пахомия все было иначе. Более того, сами именовались по буквам алфавита. Причём так, что с некоторой периодичностью, имена-буквы перемещались.
В монатырях Пахомия жили тысячи христиан. Крашеных и не крещеных. Те из пришедших, не крещеных, кто желал ‘святого просвещения’, готовились к принятию таинства крещения. На Пасху над ними совершалось Крещение, обеты которого произносились вслух.
Так, парадоксально практика египетских монастырей древности помогает нам понять этимологию монашеских обетов. Не крещеные монахи давали обеты … крещения. Монахи крещеные новых обетов не давали. Впоследствии многое поменялось местами. Так, словно в эссе Милана Кундеры, христианство становилось историей ‘нарушенных обещаний’.