“Мертвые не хвалят, не бранят, не стреляют, не шумят. Мертвые не сеют, не поют, не умеют, не живут», - писал в своем стихотворении и пел в соответствующей песне великий русский поэт, музыкант, и, не побоимся такого эпитета, незаметный, даже для самого себя, «тайный богослов», Егор Летов (1964–2008). Житие святого Марка подтверждает сказанное Летовым, но в то же время утверждает, что силой благодати святости иногда все может быть иначе.
ПРЕПОДОБНЫЙ МАРК ГРОБОКОПАТЕЛЬ
«Ты, достохвальный Марк, многим воздержанием и послушанием, как могильщик, умертвил вожделения плоти. Ты всегда жил в пещере, как мертвый, и повелением твоим воскрешал мёртвых. Умертви наши плотские помышления и наставь нас стремиться путем добродетели, молясь за нас Единому Человеколюбцу», – говорится в тропаре святому.
Из жития святого, входящего в состав древнего Киево-Печерского Патерика, мы узнаём, что Марк действительно был могильщиком в монастыре. Патерик излагает жития преподобных в краткой форме. В этом он следует образцам патериков более древних времён. Его отличает смелое стремление взглянуть на историю святости «очами Божиими». Это выражено в лейтмотиве данного произведения, основанном на идее о том, что, поскольку крещение Руси произошло «слишком поздно», Бог решил повторить в житиях, подвигах и, главное, чудесах пещерных монахов деяния древнейшей христианской харизматической эпохи. Таким образом, в Патерике Марк характеризуется как «пещерник, повелений которого мертвые слушались».
Итак, Марк был гробокопателем. Однажды он очень устал от работы и не успел вырыть достаточно большую могилу. Братия монастыря принесла усопшего, который болел перед смертью. Согласно священной традиции, необходимо было возлить на его тело масло, совершённое от таинства соборования. Могила, приготовленная Марком, оказалась слишком мала для этого жеста. Монахи рассердились на Марка, и послышался общий ропот недовольства. «Тебе тесно, брат, возьми сам масло и возлей», — сказал Марк с каким-то апокалиптическим негодованием. Усопший встал, протянул руку, взял святое масло, возлил себе крестообразно на грудь и лицо, и умер снова. Это действие содержит весьма поучительное указание, что положено совершить священнику прежде, закрытия гроба. В другой раз Марк просто не успел вырыть могилу для следующего усопшего, поэтому он попросил передать, чтобы тот пожил ещё немного. При этих словах усопший открыл глаза и прожил ещё день и ночь, но никому ничего не говорил. Дождавшись очередного «распоряжения» Марка о том, что место погребения готово, он предал душу Богу.
Марк обладал даром примирения врагов перед смертью, для чего, также при удивительных, драматических обстоятельствах снова оживали мертвые. В едва заметном, но чрезвычайно важном свидетельстве он утверждал, что мёртвые воскресали не из-за его слов, ибо «он - человек смиренный», а из страха перед братской враждой и робости перед лицом человеческой злобы. «Мёртвые срама не имут», – гласит пословица. Из жизни Марка и его «оживших мертвецов» мы узнаём, что они могут бояться силой Духа Святого.
Святой Марк жил в домонгольский период истории Русской Церкви, то есть до 1237 года, и был свидетелем перенесения мощей одного из отцов-основателей монастыря, Феодосия (†1074), из пещерного захоронения в Успенскую церковь в 1091 году. Во время монгольского нашествия мощи Феодосия были сокрыты в неизвестном месте, но мощи самого Марка сохранились до наших дней. Более того, сохранилась и его железная шапка, которая используется особым священным образом для изгнания бесов, а также для регулярного благочестивого почитания верующими. Это сочетание обыденного и необычайного стало сутью святости святого Марка. Непридуманная простота, с которой рассказывается о совершенных им чудесах, прямо-таки напоминает постмодерную иронию. В этом она сродни юродству. Ведь, по сути, и то и другое, представляет собой рискованный экстраординарный способ «втиснуть» непостижимое в понятное.